|
Последнее обсуждаемое
|
|
Иван Вырыпаев - о собственном творческом методе, конце искусства и осознании своего "я" // Берег
|
|
24 декабря 2013 года 12:07
|
Представляя на встрече со студентами ВГАИ популярного драматурга, актера, режиссера, лауреата несметного количества театральных и кинопремий, художественного руководителя театра "Практика" Ивана Вырыпаева, ректор вуза Эдуард Бояков произнес фразу: "Без этой ключевой фигуры последние лет десять невозможно представить молодой актуальный театр". Соглашусь целиком и полностью - как, думается, всякий, давший себе труд дочитать материал до конца. В Воронеж Вырыпаев приезжал с двумя фактическими задачами; накануне мастер-класса в академии искусств читал в театре драмы свою пьесу "Dreamworks". Смысл - "чтобы актеры услышали интонацию". Автор уверен: "Это лучшее, что я написал". И благословил на постановку "лучшего" в Воронеже Эдуарда Боякова - на той же "кольцовской" сцене. Где уже идут репетиции. Грядет еще один скандал? Поживем - увидим; пока же - слово Вырыпаеву-лектору. Пространство сакрального Начал Иван Александрович с констатации факта: за те дваВдцать лет, которые он занимается театром, у него с коллегами возник собственный театральный метод. Не на пустом, естественно, месте: опирается этот метод на классическую русскую театральную школу. - Потому что у меня классическое театральное образование, - пояснил Вырыпаев. - Один из моих учителей - Александр Михайлович Поламишев, выдающийся педагог Щукинского училища, автор легендарного учебника "Мастерство режиссера. Действенный анализ пьесы", которого уже нет в живых. Я его вспоминаю почти каждый день… Так или иначе, сформировался некий новый театральный способ; думаю, что, может, его сформировало само время. И чтобы поговорить об этом способе, начну с самого начала - с большого взрыва. Далее последовал экзерсис на тему развития искусства: как шел этот процесс. И где, согласно личному театральному опыту лектора, находимся мы сегодня, в какую сторону идем. - Все время происходят какие-то перемены, все время что-то меняется и развивается, - рассуждал гость. - Что именно? Наше восприятие! Вы, наверное, замечали, что одни и те же вещи воспринимали по-разному в детстве, в юности, в зрелом возрасте. И если сделать легкий экскурс в искусство - увидим: изначально никакого искусства не было. А было, как говорит известный теоретик музыки и философ Владимир Мартынов, пространство сакрального. Что такое "сакральное"? Мантры, иконы, песнопения, григорианский хорал, шаманизм, африканские барабаны… Это - не искусство, а соединение человеческого духа с духом божественного, абсолютно ритуальные вещи. То есть искусства не существовало как такового: звуки, музыка нужны были только для того, чтобы человек соединялся с Богом. Фокус внимания Далее прозвучало: икона - это не о Боге. Она - сам Бог; верим мы в него или нет - значения не имеет. Важно, что икона так задумана. - Конечно, Андрей Рублев висит в Третьяковской галерее, но все-таки это не искусство, - убежден Иван Александрович. - У его икон, как и всех остальных, совершенно другая цель. А, к примеру, Коран - сам Аллах, а не символ Аллаха. Поэтому, когда мы оскорбляем Коран - в глазах мусульманина наносим оскорбление Всевышнему… Итак, в пространстве сакрального развивался человеческий дух, человеческое сознание. А что есть искусство? Некий продукт, выделенный из пространства сакрального в самостоятельное нечто. - Чем отличается Микеланджело и его Сикстинская капелла от Рублева? От "Троицы", к примеру? Кто скажет? - обратился к аудитории оратор. И сам ответил: - Рублев говорит "Троицей": "Вот - Бог, и все! Меня здесь нет". А Микеланджело говорит: "Посмотрите, как я нарисовал Бога". То есть появляется посредник - автор. Появляется другое пространство: что-то о чем-то. Так вот, искусство - это как бы "о чем-то". Когда искусство появилось - моментально попало в зависимость от собственного развития. Ведь в чем задача искусства, что оно делает? Держит внимание! - Ключевая вещь, на которую опирается мой метод - фокус внимания, - продолжал лектор. - Актер все время работает с фокусом внимания. Ну, и наша жизнь - это тоже фокус внимания, я к этому еще вернусь… Само по себе искусство постоянно держит фокус внимания зрителя; неважно, о живописи ли идет речь, музыке или театре. И постоянно его развивает, поскольку через какое-то время нам становится скучно. То, что вчера было интересно, сегодня уже устарело. Искусство всегда должно искать новые формы, ему необходимые - так оно устроено. Вот появились, к примеру, Эсхил, Софокл, Еврипид - определенная форма; это было современно и модно. Потом - устарело. Искусство, то есть, все время предлагает что-то новое, чтобы удержать фокус внимания. В гостях у трех сестер Как развивался театр? Сначала на сцене была маска, потом появился актер - живой человек. А дальше стал убеждать всех, что он - персонаж. - То есть в театре Шекспира я хочу вас убедить, что я - Гамлет, - "показал на себе" драматург. - Я исполняю эту роль, играю: вот я в лесу, вот - в замке. Зритель мне верил, а потом перестал: не современно. В ответ театр стал более патологичным, более психологичным. Появились новая драма и Станиславский. Который говорил, что надо делать на сцене так, как в жизни - чтобы абсолютно похоже было. Чтобы вжиться в персонажа по-настоящему - настолько, будто это и есть живой человек. Немирович-Данченко, поставив спектакль "Три сестры", писал: "Я хочу, чтобы мы приходили в гости к трем сестрам". Современники часто обвиняли Станиславского в натурализме, в излишнем документализме; шли на эту тему постоянные споры между ним, Вахтанговым, Мейерхольдом. А сейчас посмотрите запись любого его спектакля - он покажется о-о-очень искусственным. Актеры играют с большим, как мы сегодня говорим, "плюсом", а в то время это выглядело органично. "Чайка" вызвала у людей просто шок; "как в жизни" - буквально ужасались они. А если мы посмотрим эту "Чайку" - никакого "как в жизни" не увидим. Нам покажется, что актеры разговаривают очень театрально… Резюме: восприятие меняется постоянно, мы все время куда-то идем. Это движение - от Бога, который наверху ("я" - только его рупор), к человеку-Гамлету с конфликтом между Богом и роком. Потом - к психологическому и патологическому человеку… Василий плакал - Искусство, как видим, должно все время изобретать новые формы, - повторяет Вырыпаев. - И у искусства всегда был критерий состоятельности; это легко проследить на примере живописи. Возьмите работу Леонардо да Винчи - и рядом поставьте женщину, которую нарисую я. Вы скажете: "Да, критерий состоятельности искусства - есть: у тебя руки плохо прописаны, глаза, тени". То есть назовете несколько четких критериев, объясняющих, почему моя работа хуже, чем у Леонардо да Винчи. То же самое - в опере: все слышат, что певец поет плохо, не берет верхнюю ноту; критерий - есть. И вот мы приходим к тому моменту в развитии человечества, когда появляется "Черный квадрат" Малевича. "Черный квадрат" - такая вещь, которую каждый из здесь присутствующих может создать. Каждый! То есть наступило время, в которое само по себе произведение искусства перестало являться чем-то ценным. На первый план вышла концепция: главное в "Черном квадрате" - идея, а не он сам. И если сегодня я "Черный квадрат" сделаю - мы его не продадим. А несколько "Черных квадратов" Малевича стоят огромных денег… Искусство поп-арта, которое пинает каждый, кому не лень, на то напрашивается. Взял пластилин или жвачку, приклеил к картонке, как-то подписал - и получил миллион евро. Ценится острота идеи, попадание во время. - Там все сходится: концепция, чувственность, - перечисляет "слагаемые" успеха Иван. - Но почему одна вещь - мазня, а другая - настоящее? Этот вопрос возник тогда, когда мир вошел в эпоху постмодернизма. А в постмодернизме отсутствуют критерии. Если я, например, сейчас возьму фломастер, нарисую "калямаля", соберу лучших искусствоведов, посажу их в ряд и на полном серьезе скажу, что я - такой же великий художник, как Леонардо да Винчи с его "Джокондой", то на уровне науки ни один из этих искусствоведов не докажет мне, что мои "калямаля" хуже, чем творения Леонардо да Винчи. Скажут: "Плохо нарисованы руки" - я отвечу: "Да, конечно, но я того и добивался". "Нарушены пропорции" - так я того и хотел! Что они ни скажут - я буду со всем соглашаться, уверяя, что это и есть абсолютное воплощение замысла. А еще приведу своего друга Василия и скажу: "А вот Василий плакал!" И все! Это будет неопровержимый факт. Я спрошу: "Вась, тебе правда нравится?" Он ответит: "Правда!" И это значит, что у искусствоведов нет аргументов; может, всему миру и не нравится моя работа, но Василий рыдал. Значит, это действительно искусство. Критерий тут, получается, только один: мне это нравится, в меня это попадает. Конец "запасов" Постмодернизм размывает все критерии не только в искусстве, но и в жизни. В быту, в политике и так далее. - Посмотрите на так называемые левые либеральные идеи, с которыми наши страна борется и которых боится, как огня, - вышел с театрального поля Иван. - С одной стороны, они не имеют никакой четкой фундаментальной ценности. Единственная ценность там - удобство жизни, так называемая свобода человека. А что это такое? Не может же человек, живя в обществе, быть абсолютно от него свободным. Потому что его свобода так или иначе нарушает чью-то другую свободу. Тот же тоталитаризм, только с другой стороны… Вывод - напрашивается: все возможные формы сегодня себя исчерпали. Больше нельзя придумать новых форм, как это было раньше. "Запасов" новых предложений нет; можно совершенствовать технологии, но это развитие не формы, а качества потребления форм. - Надеюсь, все понимают, что "Прибытие почтового поезда" братьев Люмьер и фильм "Аватар" - одно и то же, в общем, кино. Только технологии разные, а основной принцип - неизменен, - заключает Вырыпаев. - Это очень важная вещь, позволяющая уяснить: само по себе пространство искусства - закончилось. Наступил конец искусства как отдельного вида или отдельного пространства. Элементы искусства - они останутся всегда. Потому что, когда в Третьяковской галерее висит Рублев, мы можем сказать, что там применен элемент искусства: это очень красиво. Но, тем не менее, "Троица" Рублева - не искусство, она не была создана в целях искусства. И сегодняшний момент - тот, в который искусство закончилось - определяющий. Непонимание его ведет к симуляции в искусстве; когда художник говорит, что занимается искусством в чистом виде, он, вообще говоря, симулирует. Потому что в объективности самого этого пространства уже не существует. Однако при том художник не перестает быть художником: контакт-то со зрителем - продолжается… Я всегда привожу очень сложный пример, но можно постараться его понять. Если показать фильм Андрея Тарковского "Андрей Рублев" в пустом зале, то акция под названием "произведение искусства" состоялась. Без зрителя. А если показать в тех же условиях (ни в коем случае, Боже упаси, не сравниваю меру таланта) мой фильм "Кислород" - ничего не состоится. Потому что "Кислород" сам по себе не существует, ему обязательно нужен хотя бы один зритель. Этот фильм устроен так, что происходит только в зрительном зале. Непосредственный контакт Современное искусство, по Вырыпаеву, есть полное разрушение так называемой "четвертой стены". Соединение зала со сценой (экраном) - одно целое. Тогда кто такой "современный художник"? - Один из моих учителей, выдающийся театральный мастер Вячеслав Кокорин говорит, что искусство - это организация внимания и развитие впечатления в зрительном зале, - транслирует формулу драматург. - Я держу ваше внимание, я озабочен только вами, я занимаюсь зрительным залом. Что такое шоу? Концерт? Постоянная игра в зал! Я играю спектакль - мой основной фокус внимания: зал. Который я все время "держу"; я играю там. Даже если туда не смотрю. И развиваю впечатление зрителей - от одного к другому. Без этого ничего не происходит, зритель отключается. Если художник сегодня не играет в зрительный зал - искусство моментально становится концептуальным. Ты просто смотришь спектакль - и все. Тебе даже нравится тема, ты можешь находить ее очень трогательной. И даже на эту тему заплакать. Говорят, к примеру, про детей, которые погибли - кого такая информация оставит равнодушным? Но в целом это интеллектуальное восприятие. Потому что оно тебя не касается. Понятно, что ломать "четвертую стену" умеют, а главное, считают нужным далеко не все. Даже мэтры из разряда великих. - Недавно в Петербурге был на концерте Гергиева, играли Брамса, - откровенничал докладчик. - Так вот, мне непонятно, что музыканты делают - где-то "там", сами по себе. То есть я вижу, что это - мастера, что они выдают прекрасное исполнение. К тому же я, уж простите, люблю Брамса. Но не понимаю, какое отношение маэстро Гергиев, играющий эту музыку, имеет ко мне. Он просто предлагает мне слушать. А мне кажется, что сегодня этого мало. Исполнитель должен войти со мной в контакт. В непосредственный контакт. Решение пустоты От музыки вернулись к театру: кто сегодня является его героем? - Вот смотрите: были Шекспир, Чехов, Станиславский, персонаж, в существование которого я должен был поверить, - перечислил Вырыпаев. - А современный зритель больше не верит в существование персонажа как такового. Чтобы был настоящий диалог (а театр - это всегда диалог), нужны два субъекта; я, по Аристотелю, "должен отождествиться". С кем-чем? Сегодня на первый план выходит сам человек. Потому что самое важное теперь - диалог не между актером и зрителем, а - между человеком и человеком. И за счет того, что исчезает пространство искусства (это процесс очень медленный), мы на самом деле освобождаем энергию, которая была закрыта в плену искусства. Находясь в этом плену, мы много лет сдерживали понятие под названием "творчество". Потому что "творчество" и "искусство" - разные вещи. Хотя, конечно, у них много общего: можно творчески заниматься искусством. Если обобщать дальнейшие рассуждения драматурга: искусство отличается от творчества тем, что требует профессионализма. А когда мы говорим "творческая профессия" или "творческий вуз" - путаем и перевираем важные понятия. - Считается, что человек, играющий на скрипке - творческий, а тот, который в шахте уголь долбит - не творческий, - остановился на этом заблуждении Иван. - Но творчество - везде и во всем, оно не обязательно принадлежит искусству. Творчество началось тогда, когда произошел большой взрыв. В тот момент, когда нечто непонятное, абсолют и пустота, принимают решение о создании какой-то формы - происходит взрыв. И начинается развитие этой формы; вот что такое творчество. Расширение Вселенной каждую секунду - это творчество. И когда мы осознаем себя частью этого развивающегося творения, понимая, что мы и есть оно, - тогда входим в глубокий контакт с творчеством. Творческий человек может быть дворником. Можно творчески менять колесо, заниматься сексом - что угодно делать. Не обязательно уметь петь или танцевать для того, чтобы быть творческим человеком. А искусством можно заниматься не творчески; такого у нас, к сожалению, очень много. Творчество - это некое движение, раскрытие внутри, идущее из самой глубины. Это глубочайшее соединение человека с импульсом, рожденным большим взрывом, который развивает форму. И каждое наше движение может быть наполнено творчеством - если мы в контакте с этим импульсом. Поэтому элемент творчества может проявить в себе каждый человек независимо от рода занятий. Соответственно, если ты хочешь рисовать - не обязательно быть Леонардо да Винчи. Исходя из сказанного, любительское искусство, к которому профессионалы часто относятся с брезгливостью, ошибается именно в том, что пытается выдать себя за искусство. Хотя занимается творчеством в чистом виде. - Потому-то деятели искусства и возмущаются, говорят любителям: "Извините! На территорию искусства мы вас не пустим. Здесь мы профессионалы, а вы глупостью занимаетесь... " - объясняет лектор. - Если бы любители не претендовали на "искусство", занимаясь именно творчеством - это было бы очень красиво. Бог есть присутствие Вырыпаев, надо сказать, при всей своих регалиях подкупает как раз "живым" творческим потенциалом. Мощным личностным началом, способным брать на себя многое. - Я понял, что театр попадает в зрителя тогда, когда я с ним говорю. Я!!! То есть когда я присутствую здесь и сейчас, - подытоживает Иван. - Мой метод полностью основан на тотальном присутствии человека на сцене. Тотально - значит, насколько я могу, насколько себя ощущаю. Ключевое понятие "присутствие" - очень объемное, имеет большую степень глубины. И спектакль - это то, что я делаю для вас лично. И вы это прекрасно понимаете. Зритель может не знать моих имени и фамилии, но - вот я, извиняюсь, играю Гамлета. Очки, усы, шпага, наклеенные бакенбарды. В зал не смотрю - играю. Но - так, что вы ощущаете: здесь и сейчас я, живой человек на сцене, играю Гамлета. И тогда у нас начинается диалог; этот элемент нужно держать всегда, все два часа спектакля. А если я всего лишь убеждаю зал, что я - Гамлет, или теряю себя в роли, зритель сразу отключается. Потому что для него это - где-то. Происходящее в другой области. Драматург убежден: если диалог налажен, искусство от Бога, который находится на небе, спускается на землю (сначала - исторически - через маску, потом через человека психологического и так далее). - Бог будто спускается вниз и говорит о том, что он - не религиозное понятие, он - присутствие, - подчеркивает мастер. - Потому что для того, чтобы вообще о чем-то говорить - неважно, о чем - нужно для начала максимально оказаться здесь, стать самим собой. Это и есть путь познания самого себя. У творчества нет цели. Вернее, у него только одна цель: познание творческого процесса. Точка. То есть у Вселенной нет никакой другой цели, кроме как познание человека во Вселенной. Познание самого себя, своей собственной природы через творческий процесс. Главный, ключевой вопрос - один: "Кто я?" Другого вопроса нет. И никакого значения не имеет, православный вы, буддист, атеист или еще кто; все это - только способы поиска ответа на главный вопрос. Осознание своего "я" - что оно собой представляет, какой объем имеет - единственная цель творчества. А у искусства основополагающие цели совсем другие: сделать дело хорошо, заработать денег, иметь успех, продать билеты, высказаться на тему, оказать помощь нуждающимся… И современное искусство - это не признак реалий. Не реалии времени, не мобильный телефон на сцене. Современное искусство есть способ коммуникаций. И все новые формы в искусстве появлялись при единственном условии - в поиске новых коммуникаций. Их человечество ищет постоянно - как способ связать нас друг с другом, как правдивый контакт человека с человеком. Отсюда - патология на сцене, шок, обнажения, избиения актеров… Кому-то не нравится, кто-то возмущен, кому-то все равно - это и есть коммуникация, диалог. Потому что вы точно понимаете, что я - здесь. И я говорю с вами.
|
|
4674
|
Добавить комментарий
Комментарий успешно добавлен
Другие сообщения
|
|
Приобщение к высокому искусству Воронежская область
|
|
|
|
Искусство объединяет Воронежская область
|
|
|
|
Пространство для куклы Воронежская область
|
|
|
|
Главный театральный фестиваль страны объявил на прошлой неделе имена новых обладателей премии "Золотая маска", самой "урожайной" точкой среди регионов оказалась Пермь. Однако федеральные специализированные издания и критики в очередной раз подчеркнули: на пьедестале снова оказались "столичные дома", хотя "Маска" ратует за поддержку театров в регионах и их "равноправие на театральной карте страны". Воронежская область
|
|
|
|
Кинолента на телефон Воронежская область
|
|
|
|
Воплощенную героиню романа Толстого "Воскресение" Катюшу Маслову обычно обсуждают "отлипшие" от экранов телефонов школьники. И это, пожалуй, настоящая победа театра Воронежская область
|
|
|
|
Погрузиться в мир сказочных образов, которые объединяет стихия воды, предлагает художник и тату-мастер Валерия Ханина. Ее персональная выставка "Соль и вода" открылась в художественном салоне "Арт Коллекция". Воронежская область
|
|
|
|
