В воронежском центре современного искусства поселился Даниил Хармс

Оригинал, эксцентрик, неподражаемая и незаменимая "культура" плодороднейшей литературной нивы благословенного Серебряного века, поэт, создатель экзистенциальной абсурдной прозы, один из учредителей эпатажного общества ОБЭРИУ Даниил Хармс (он же - Даниил Ювачев) представлен нынче в Воронеже - на выставке "Случаи и вещи", работающей в Воронежском Центре современного искусства.

Она, прекрасно передающая "лица необщее выраженье" своего героя, органично вписалась в рамки Платоновского фестиваля. Но не это - основное достоинство экспозиции. Главное - она решена в ключе, органичном творчеству Хармса: яркому, свободному, неожиданному, ироничному, остроумному. Обэриуты во плоти

При всем том развлекательный аспект выставки - отнюдь не ее ударная, не концептуальная "фишка". И уж точно - не единственная. По-моему, это тот редкий случай, когда будто бы несерьезный (с точки зрения заданной стилистики) окрас экспозиции не мешает отчетливо звучать драматической и даже трагической нотам. Личные вещи Хармса - многочисленные автографы поэта, его легендарный радиоприемник "Telefunken", хранящий следы возлияний супруги Марины Малич (любила, знаете ли, мадам попить пивка в непосредственной близости от прекрасного), книги с хармсовскими маргиналиями, пишущая машинка, бинокль - вызывают не только острый зрительский интерес, но и щемящее чувство утраты: да, были люди в не наше время!..

Особую эмоцию, далекую от любимого Хармсом веселья, "выбивает" из зрительских душ потрепанный нелегким прошлым чемодан, в котором в блокадную зиму 1942 года дальновидный Яков Друскин спас рукописи своего коллеги и друга. Ну, и фотографии, конечно, как нельзя к месту: всматриваешься в ничем вроде не примечательные лица обэриутов, читаешь кратенькие биографии, сопровождающие эти лица - и очень не веришь, что существовали сии милые индивиды в такой вот плоти, достаточно заурядной. Ничто человеческое - эх! - гениям не чуждо…

Также среди экспонатов - произведения литературных соратников Хармса: автограф "Серой тетради" Александра Введенского, неопубликованные тексты Константина Вагинова, Николая Олейникова, Николая Заболоцкого и других писателей; большинства таких раритетов нет даже в авторитетных государственных музеях. Сам "хозяин" - скульптурный гигант работы воронежца Ивана Горшкова - пропускает посетителей на выставку лично: сварная металлическая фигура, далекая от анатомической достоверности, установлена на входе на выставочную площадку. Это, кажется, единственный вклад Воронежа в формирование экспозиции: "Случаи и вещи" - создание петербургского происхождения. Как, к слову, и сам Даниил Ювачев.

Большой ребенок

Директор Платоновфеста Михаил Бычков, выступая на открытии выставки, рассказал, что впервые увидел ее как раз в городе на Неве. И с тех пор мечтал пригласить в Воронеж - на фестиваль. Удалось - более чем: Аркадий Опочанский, дизайнер, работавший над оформлением экспозиции в Петербурге, создал настолько успешный дизайн-проект для выставки в Воронежском центре современного искусства, что наш вариант, по мнению знающих людей, оказался лучше питерского. Надо думать, не последнюю роль тут сыграло само пространство ВЦСИ: несколько небольших комнаток, будто бы предназначенных для камерных, лирических и даже кулуарных показов.

В таких теплых интерьерах замечательно смотрелся "детский уголок" - часть экспозиции, посвященная литературе для детей. Кто из нас с младых ногтей не помнит крылатых образцов хармсовского творчества? "Над косточкой сидит бульдог, привязанный к столбу. Подходит таксик маленький, с морщинками на лбу. "Послушайте, бульдог, бульдог! - сказал незваный гость. - Позвольте мне, бульдог, бульдог, докушать эту кость"… Хрестоматийные "Сорок четыре веселых чижа", "Из дома вышел человек с дубинкой и мешком", "Иван Иваныч Самовар" и иже с ними даны не только в слове, но и в рисунках, и даже объемных бумажных аппликациях. Внимание авторов выставки к теме - понятное: большой ребенок Даниил Хармс активно сотрудничал с редакциями журналов "Еж" и "Чиж" издательства Детгиз. Архивные подлинники этих раритетов также приехали в Воронеж.

Разбить окно

Естественно, выставку, посвященную Хармсу, трудно представить без инсталляций (ведь этот человек сам был ходячей инсталляцией). Наиболее эффектная из них - деревянная стена с двумя вырезанными в ней замочными скважинами. В которые можно "подсмотреть" некие тонкости бытования поэта - хроникальные. А по соседству желающим предложат посмотреть телек: там - "кино" о Хармсе.

При всей изобретательности авторов выставочного проекта ничего мощнее самой личности поэта - во всей ее творческой неуемности - он не демонстрирует. Поэтому в экспозиции в изобилии - цитаты из Хармса, не утратившие за почти вековое существование ни свежести, ни изящества. Ведь непосредственность художественного высказывания - безусловный козырь не только обэриутской поэзии, но и самих ее творцов. Впрочем, такая "отвязность", творческая и поведенческая, нисколько не мешала тому же Хармсу быть мудрым.

"Когда я пишу стихи, то самым главным мне кажется... чистота порядка, - писал Даниил Иванович в письме, датированном 1933 годом. - Эта чистота одна и та же в солнце, траве, человеке и стихах. Истинное искусство стоит в ряду первой реальности, оно создает мир и является его первым отражением. Оно обязательно реально... Кажется, эти стихи, ставшие вещью, можно снять с бумаги и бросить в окно, и окно разобьется. Вот что могут сделать слова!"

Строчки на спичках

Конечно, важнее важного, чтобы выставка, посвященная той или иной культовой фигуре, передавала бы, кроме всего прочего, ее человеческую сущность, "живье". И в этом смысле "Случаи и вещи" - безусловно, на высоте. Нам показывают даже почерк Хармса, чернила, которыми он пользовался. А свидетельства людей, знавших поэта лично и хорошо - чем не экспонаты, красноречивее иных?

"Даня был странным, - приведены воспоминания Марины Малич. - Трудно, наверное, было быть странным больше. Я думаю, он слишком глубоко вошел в ту роль, которую себе создал... Но ко всем его странностям я совершенно привыкла, и они уже не задевали меня. Я его любила, и меня скорее забавляли все эти штуки, которые он выкидывал..."

Те выставочные экспонаты, которые в своей "особости" способны посоперничать с Хармсом (в силу адекватности его "кривому" миропорядку), тоже не отметить нельзя. Дивно, к примеру, проиллюстрирована коллекция недавно найденных рукописей писателя - современные художники сопроводили ее спичечным коробком с поэтическим содержимым. На каждой спичке - строчка из Хармса. Как аукнется, что ж…

И последнее: выставка "Случаи и вещи" - прообраз будущего музея Даниила Хармса, который когда-нибудь откроют в Санкт-Петербурге. Об этом, во всяком случае, мечтают сотрудники питерского издательства "Вита Нова" - организатора выставки, владеющего значительной частью ее экспонатов. Так что если все сбудется - в музейной России на одного экспериментатора-бунтаря станет больше.