29 марта 2024

О воронежском "Сусанине" из 1943 года

16.05.2019

В Госархиве общественно-политической истории Воронежской области (бывший партархив обкома КПСС) хранится докладная записка от 14 февраля 1943 г. за подписью секретаря Нижнедевицкого райкома Закомолдина, начальника РО НКВД лейтенанта госбезопасности Авдеева и председателя штаба партизанского движения Бредзеншвили, где в том числе говорилось: "Неизвестный патриот Родины в селе Вязноватовка направил немецкий полк дальнобойных орудий по непроезжей дороге. В результате немцы бросили 18 орудий и около 30 автомашин". Много лет никто не знал о подвиге Якова Доровских. В 1960-х активизировались общественные следопытские и поисковые движения, множество энтузиастов, патриотов стали изучать военную историю своего региона. Тогда и выяснилось, что в селе Вязноватовка в возрасте 80 лет продолжал жить "неизвестный патриот Родины" пенсионер-колхозник Яков Евсеевич, избежавший смерти в 1943-м. И сам эпизод оброс деталями его воспоминаний, которые тогда публиковались.

Как выяснилось, у Якова Евсеевича были свои счеты с оккупантами. Дочь, которую полицаи забрали в Нижнедевицк в немецкий госпиталь, где насильно сделали донором крови, спаслась. Из сарая, в котором находились изможденные и ослабевшие "доноры", ей удалось убежать, так как они плохо охранялись: все равно не жильцы, решили полицаи. Дочь долго потом болела и после войны. Зимой, когда в селе уже отчетливо слышался гул наступления "наших", в избе Доровских разместились офицеры менявшего позиции артполка. Яков Евсеевич, оказывается, побывал в плену "у германцев" в Первую мировую и язык врага немного понимал.

Немецкий полковник приказал по карте показать направление на Нижнедевицк и, поняв, что русский старик ориентируется, выбрал его в качестве провожатого. Посулив, со слов хозяина дома, награду, а заодно и - расстрел, если что пойдет не так.

Доровских для себя принял решение указать другую дорогу - ту, которая идет в топкое торфяное болото, известное местным жителям под странным названием "Поповский особняк". Оно и зимой не замерзает из-за родников, изобилует глубокими ямами-промоинами. С тяжелыми пушками и машинами совсем не проехать. О смерти пожилому человеку как-то не думалось, но родным ничего о своем решении не сказал.

Выехали к вечеру. Впереди по глубокому снегу прокладывали колею автомобили-вездеходы. За ними длинной черной змеей извивалась колонна тракторов-тягачей с длинноствольными орудиями на прицепе, далее шли автомашины с боеприпасами и имуществом. Солдаты в кузовах укрывались от ледяного ветра одеялами, отобранными у населения шарфами, вязаными женскими платками, шубами. Якова Евсеевича посадили в легковую машину к офицерам. Он время от времени важно кивал головой и показывал пальцем на дорогу: гут, гут.

Час возмездия наступил несколько раньше, чем предполагал Доровских. У болота колонну настигли появившиеся внезапно краснозвездные штурмовики. Спасаться оккупантам было некуда - вокруг простиралось торфяное болото. Разворачиваясь, машины и повозки проваливались сквозь снег и тонкий лед. В поднявшейся панике Якову Евсеевичу удалось уйти по известной ему тропинке среди кустарника и снега. Чудом и под огонь "своих" не попал, и немецкая очередь в спину прошла мимо, а потом там послышались взрывы, и немцам стало не до него.

Небольшая группа уцелевших оккупантов, проплутав сутки, сдалась советским частям в селе Погожево, что в десяти километрах от Касторного.

А Яков Евсеевич в беседе с воронежскими писателями в середине 1960-х сказал, что ничего особенного не совершил, просто исполнил, как и все, свой долг перед родной русской землей.